Возможно, вы меня знаете. Да, это я. Ну, или частично я.

Кажется, я не рассказывала историю о том, как я научилась "колоть вены" - если и рассказывала где, то найти не могу.

В СССР врачи внутривенными инъекциями не занимались. Во всяком случае, там, где мне приходилось работать, это была строго сестринская процедура. Но нас поощряли - в основном, хирурги - мол, вы должны уметь, иначе стыд и позор, представьте, что ваша медсестра не может попасть в вену и приходит к вам за помощью. А вы не умеете, и вам стыдно. Я понимала, что они были правы.


( Read more... )

Так много произошло за этот год - я хочу это записать и немного жалею, что не записала раньше.
Но раньше все происходящее было сильно окрашено сиюминутностью, за которой бывает трудно рассмотреть, что же творится на самом деле.
Сейчас, оглядываясь назад, я уже совем спокойно могу сказать, что в прошлом году, после двух коротких но переживательных романов, один из которых сильно меня ранил, я встретила Дэвида, который поначалу мне совсем не понравился. Не в том смысле, что фу-фу-фу, а просто - не в моем вкусе. Тем не менее, мы начали встречаться, а дальше у меня, видимо, поменялись вкусы. ( Read more... )

Прочитала про страхи у sestra_milo и задумалась - а чего боюсь я?
Вещи значительные - одиночество, болезни, смерть меня, конечно, пугают и печалят, как и всех, но я не могу сказать, что я их именно боюсь. Они просто существуют, на определенном этапе они обязательно придут и ко мне, потому что они приходят ко всем, и надо просто смириться, что это так просто потому, что это так. Смирение каким-то образом убивает страх.
Раньше я невыносимо боялась за близких, что что-то случится. А теперь, после стольких смертей, после стольких предательств, перестала. По той же причине - бойся - не бойся, те, кого ты любишь, в любую минуту могут или умереть, или обмануть, и ничего от тебя тут не зависит. Ну, значит, пусть будет как будет, фигли бояться-то.
А боюсь я вещей простых. Боюсь взвешиваться после того, как позволю себе лишнего. Боюсь проверять почту - и простую, и электронную - после перерыва в несколько дней. Боюсь - до ужаса - высоты. Боюсь, когда начальство назначает мне встречу, а зачем - не говорит. При том того, что потеряю работу - не боюсь. То есть, знаю, что это всегда возможно, знаю, что в моем положении это будет весьма болезненно, но, опять же, делать мне с этим нечего, и, если это случится, я буду плакать и жить дальше, как смогу.
А, еще на самолетах побаиваюсь летать. Не так, чтобы отказаться от полетов, но каждая воздушная яма таки вызывает холодок по спине.
Получается, что боюсь я, в основном, неизвестного. Как только мне что-то становится ясно и известно, бояться этого я перестаю. У меня может испортиться настроение, более того, я могу начать разнообразно и глубоко страдать, но страха перед этим у меня нет.
А вы чего боитесь?

1993.
( Read more... )

У меня есть все основания думать, что, когда я была маленькая, то чуть не попала в руки маньяка.
Дело было так. Мне было 10 лет, я училась в 4м классе. Родители недавно переехали с Камчатки в Волгоград, и к декабрю я еще не вполне освоилась на новом месте, не сдружилась ни с кем, я всегда тяжела и медлительна вначале (через год мне бы уже не светило возвращаться домой в одиночку, а пока что дело обстояло именно так).
Домой мне спешить не хотелось - там было не очень мирно, мы жили вчетвером в одной комнате, и мои шансы схлопотать от родителей, будучи страшей дочерью, были довольно велики.
Поэтому я шла домой не спеша, останавливалась, где могла.
Cразу через дорогу от школы стоял магазин канцтоваров.
Даже в те скудные застойные времена в этом магазине было на что полюбоваться.
Картонные картинки в рамках, игральные карты, кукольный театр из пенопластовых головок, которые надо было надевать на палец...
Ну, а в декабре, в преддверии Новоо года, этт магазин и вовсе превращался в волшебное зрелище. Особенно после нищего побережья Камчатки. Игрушки в витрине я могла рассматривать часами. Они просто завораживали меня.
В тот день только завезли стеклянные шары, огромные, не совру, если скажу, что они были размером с голову новорожденного ребенка. Желтые, зеленые, красные. Я не знаю, кто их покупал - они не удержались бы ни на одной елке. Но они лежали на полке и я зависла перед этой полкой надолго.
И вот тут к прилавку подошел еще один покупатель.
Это был невысокий мужчина, чуть выше меня, одетый во что-то незаметное. Я не смотрела на него до тех пор, пока он, совершенно неожиданно, не обратился ко мне. Я вообще в то время мало смотрела на взрослых - они казались мне незаслуживающими внимания.
Мужчина стоял рядом со мной минут десять, а потом внезапно произнес - "Ты любишь ёлочные украшения, девочка?"
Я была воспитана в духе "будь вежлива со взрослыми", и потому сказала что да, люблю.
И тут понеслось. Мужчина был в детстве и юности коллекционером ёлочных украшений. У него дома стояли ящики с красивейшими игрушками, какие только можно было купить в нашей стране. А теперь он остыл к этому хобби, и решил, что надо все это великолепие кому-то отдать. Он решил просто подарить все свои ёлочные игрушки девочке, которая их любит. Он живет в двух остановках отсюда, и, если мы поедем сейчас, то через полчаса я вернусь домой с огромным количеством игрушек, и мои родители обрадуются, что я принесла их бесплатно.
Честно - мне и в голову не пришло, что это маньяк. Я тогда вообще не знала про существование маньяков.
То есть, я до сих пор не знаю, действительно ли это был маньяк. Это был маленький, невидный, нехаризматический дяденька. Я любила игрушки. И я не знаю, почему его предложение показалось мне страшно несимпатичым. Может, это сработала интуиция. А может, я просто была очень робка и избегала любых контактов с чужими людьми.
Я отказалась наотрез.
Он очень огорчился, но всунул мне телефонный номер и попросил либо позвонить, если я передумаю, либо выбросить номер в мусорку, но только, Бога ради, ничего не говорить маме - она все поймет неправильно.
Маме я ничего не сказала - но ей я бы по-любому ничего не сказала, больно нужно мне было выслушивать порцию упреков из серии "с нормальными девочками такого не случается".
Бумажку с телефоном порвала на мелкие кусочки и выбросила. В магазин канцтоваров, к собственной досаде, боялась зайти еще месяца три.
И, если бы этот эпизод не вспомнился мне непонятно отчего года четыре назад, я бы никогда не думала, что со мной могло случиться нечто плохое.
А, в общем, реально могло.
Был еще один эпизод - значительно позже, лет через двадцать.
Я возвращалась домой с двухгодовалым сыном, и сын засмотрелся сквозь ограду на танки в музее города Хабаровска. Музей был закрыт, однако неизвестно откуда появился молодой служител, и стал восхищаться сыном - "Щечки! Губки!" На меня не смотрел. Щеки у него самого румянились ярко. Губы были влажными и блестели.
Предложил провести нас на закрытую территорию, осмотреть выставку - "Никого ведь нет, вы все посмотрите, как надо, без помех, молодой человек будет в восторге!"
Он смотрел на моего сынулю горящим взглядом, и мне почему-то очень не нравился этот восторг, хотя и тогда еще я была довольно наивна относительно понимания всяческих извращений. В общем, он чуть ли не начал нас подталкивать за ограду к большой палатке - "Вы только зайдите внутрь, посмотрите, там такие экспонаты! Машинки!"
Я посмотрела на палатку. Толстый брезент. Ограда. На улице- никого. Представила взрослого парня, двухлетнего ребенка и себя, с ножом у горла. Сравнила силы.
Я схватила сына на руки и элементарно убежала прочь, на соседнюю многолюдную улицу, так быстро, как могла.
Почему-то до сих пор мне кажется, что я поступила правильно.
Хотя опять же, у меня нет и не было ни малейших доказательств злых намерений. Только ощущения - слишком горели глаза, был слишком настойчив, слишком обращался к малышу-сыну, а не ко мне...
Так и не знаю, от чего уберегла себя, и было ли что-то, реально угрожающее.
По прошествии лет все более склонна думать, что угрожающее было, и что моя интуиция меня таки здорово уберегла.
Или я все выдумываю?

Знаете, когда возник первый флешмоб? Не знаете?
Кто читал "Денискины рассказы", тот знает, что если и не первый, то один из первых флешмобов придумал Виктор Драгунский и донес до общественности в рассказах "Что я люблю..." , "Чего я не люблю" и "Что любит Мишка".
Ну, кто из читавших эти рассказы не примерял на себя любимое-нелюбимое и не дополнял список своими собственными предпочтениями?
В общем, подхватила у Драгунского, хотя я наверняка не первая из тех, кто у него подхватил.
Когда я думаю о том, что я действительно люблю, у меня теплеет на душе.
Люблю детей своих, очень люблю, хотя любовь эта часто граничит с болью. Боль бывает разного происхождения - то мне страшно, что их, маленьких, кто-то обидит в этом мире, то обидно, что не учатся, гады, а ведь такие умницы оба, могли бы, блин, и с генами повезло, а вот поди ж ты, то приходят упаднические мысли - на фига я принесла эти чистые души в этот гaдский мир, то - "Вот блин, я пельмени лепила-лепила, ну хоть бы несколько оставили матери после дежурства, мерзавцы!".
Люблю одного человека, не буду вдаваться в подробности, но он очень теплый и мягкий, и в его плечо чертовски приятно уткнуться носом.
Люблю разных зверков - кошек, хорьков, как недавно выяснилось, шиншилл тоже.
Друзей своих люблю очень.
Люблю возиться с фотографиями, а еще больше люблю, когда снимаю кого-нибудь, и человек потом говорит - "Ой, какие классные фото, а я всегда думал(а), что совсем нефотогеничен (нефотогенична)".
Кэмпинг люблю страстно. Ночь, тишина, палатка, костер, небо, луна, шашлык. Ну и выпить под эту красоту, да, как без этого, это святое.
Пожрать очень уважаю, ну и на кухне повозиться, соответственно, тоже. До высокого кулинарного искусства, увы, не доходит, но все равно люблю.
Подарки люблю, вот. Разные и много.
Хорошие книжки люблю, вестимо, но что-то их в последнее время становится все меньше и меньше.
Люблю солнце и яркое чистое небо. Люблю красивых людей, которых, оказывается, до хренища на этом свете, а я и не замечала, пока не занялась фотографией. Люблю, когда получается начатое. Очень люблю, когда хвалят. Еще фигню люблю в магазинах покупать. Фигня пылится потом на полках и в кладовках, занимает место и делает дырки в бюджете, но момент покупки доставляет удовольствие экстатическое.
Люблю хорошие стихи, хорошие духи и вообще практически все, что в именительном падеже, множественном числе рифмуется с вышеупомянутым.
Понимо всего вышеупомянутого, страстно люблю жизнь во всех ее проявлениях. И еще висеть, обидеть, слышать, видеть, ненавидеть, гнать, дышать, держать, смотреть, и зависеть, и терпеть.
Вот, где-то так.
А о том, чего я не люблю, как-нибудь в следующий раз. Когда настроение будет плохое.

Так получилось, что зарабатывать на жизнь мне, в основном, пришлось в больницах и поликлиниках.
Однако году в 94-м, когда зарплата доктора составляла около 25 долларов, и ту не платили месяцами, а для того, чтобы устроиться куда-нибудь мыть полы, у меня не было нужных связей, приработок был просто жизненно необходим. ( Read more... )

Прогулки по торговым центрам в канун дня святого Валентина не доставляют особенной радости. Прилавки завалены сердцеобразными и сердцевидными уродцами, от розовых, красных и белых пятен рябит в глазах, а слюни становятся шоколадными от одного только взгляда на все эти штабеля коробок в витринах. Хит сезона - два плюшевых медвежонка, разумеется, белый и розовый, с магнитами, вшитыми в мордочки и лапки. Бедные медвежата примагничены друг к другу и не могут прервать своего приторного поцелуя. Однако же, раз все это есть, значит, сердце потребителя именно этого и жаждет? ( Read more... )

Итак, тема первая. О чем я мечтаю. ( Read more... )

Вспомнилось мне кое-что из детства. Сейчас расскажу. ( Read more... )