Возможно, вы меня знаете. Да, это я. Ну, или частично я.

Разбираю бумаги. Нашла старые стихи, в которых грусть и декаданс. Не помню, чтобы я их показывала.


Он сказал: "Мне все надоело, и каждому надоест -
То карьера моя не крута,
То зарплата не та, то я мелочен и неказист.
Знаешь, если бы мне хотелось взобраться на Эверест,
Если б меня манили первенство и высота,
Я был бы не твой любовник, а, видимо, альпинист".
Она сказала: "Мне надоело,
Да и любой надоест - То много трачу, то плачу, то злюсь, если ты с бодуна,
То много болтаю, словно бы это вина,
Быть просто собою. Нет, это вовсе не дело,
Это - не радость, а просто какой-то крест".
И они разошлись, некрасиво, как раненые слоны,
Чьи хоботы гневно и нервно в небо взвились.
Тарелки, подушки, счет в банке и тусклое чувство вины
Они поделили привычно, как прежде делили матрас,
И прожили после бесславную долгую жизнь,
Лишенную смысла - как, впрочем, любой из нас.

Как робко зарождается любовь.
В касаньи легком кончиками пальцев.
В улыбке мимолетной, в пляске зайцев
Веселых, солнечных, которые морковь
Не станут грызть, а лишь погладят нежно.
Их поцелуй прозрачен. Горячо
Мне от твоей ладони, что небрежно
Легла на обнаженное плечо...

Хорошо всем тем, кому
Кто-то ночью напевает,
Хоть бы что, хоть баю-баю,
Отгоняя грусть и тьму
Сим бесхитростным напевом.
Спите, молодцы и девы
Лет пяти или шести -
Дай вам Бог всем подрасти!

Хорошо всем тем, кому
Есть кого в ночи баюкать,
Обнимать, твердить, что Бука
Не придет, уж мы ему
Всыплем, чтобы знал, поганец,
Ты же спи, вот купим ранец,
В школу, миленький, пойдешь,
Как немного подрастешь...

Слово "Ранец" устарело,
Может быть, и Бука тоже
Вместе с ранцем брошен в хлам.
И кому какое дело,
Кто там плачет, корчит рожи,
Напевает по ночам...

Я знаю, что время лечит, хотя и сгибает плечи.
И я принимаю капли, я слушаюсь докторов.
Ты капай себе на сахар недели, и станет легче,
А где-нибудь через полвека ты будешь совсем здоров.
О да, я иду на поправку, Но мне до сих пор все снится,
как ты опускаешь ресницы, когда я касаюсь щеки
Своими губами.., доктор, к кому бы мне обратиться?
Мне бы в том сне остаться, а время - пускай летит...

Хочу взлететь и распахнуть окно,
и раствориться в облачке сирени.
Но мой единственный и мрачный гений
Занудства шепчет в ухо - не дано
Вполне телесным дамам средних лет
Взлетать, а уж тем паче растворяться
В цветах, и даже, кажется, влюбляться
Прошла пора. Поди нажарь котлет
И съешь их все под пестрый сериал
Чужих испанских слез и восклицаний.
Я вас любил, карамба, и мечтал,
Но жизнь прошла, и изо всех мерцаний
Осталось лишь предсердное одно,
А звезды и глаза уже не блещут.
И я с семейным прищуром зловещим
Пытаю сковородочное дно-
Скажи мне, кто на свете всех белей?
Оно блестит, и смутно отражает
Мой облик, что уже не поражает
Ни молодых пажей, ни королей.
Судьба, ты так скупа, и ты не дашь
Ни года сверху. Попрошу - облаешь.
Пойду, куплю метлу, и ты узнаешь,
Что я еще способна на шабаш.

У него были зеленые глаза.
В них сверкали искорки - наверное, отражение солнца.
Ты поцеловала его на прощанье.
А он сказал "Какие приятные губы!"
А больше не сказал ничего,
Просто развернулся и ушел.
А через полчаса по небу
Белой птичкой проплыла его сессна.
Впрочем, ты этого уже не видела.
Ты в который раз
Попыталась отдать свое сердце,
Как будто оно тебе самой не нужно.
Но его никто не берет,
Потому что, наверное, два сердца в груди -
Это слишком много.
Это как сиамские близнецы.
Зачем такое уродство?
А у тебя приятные губы.
Их можно красить помадой,
Прикусывать, ими можно чмокать,
Или свистеть. Держи их уже при себе, что ли.
Все свое держи при себе.

Сердце бьетя ласково -
Милый, милый!
Ты любим!
Тихо плачет - как его?
Шестикрылый
Серафим.
Что он плачет? Кто ж его,
Тварь небесную,
Разберет?
Не печалуйся, птичка божия,
Всем известно,
Что все пройдет.

Любовь не ведает различий,
Ей все равно - кого, кому.
Вот Данте - сох по Беатриче.
Что он нашел в ней? Почему?
Поэты любят озадачить
Вопросом в этаком ключе.
Куда там парусник хуячит?
Чего там ищет он вобще?
Зачем, мятежный, ищет бури,
Зачем сквозь шторм ему пилить,
Когда у каждой третьей дуры
Бесплатно можно получить?

Встает луна над белой дачей.
Желтеют окна. Кто-то спит,
А кто-то пьет, а кто-то плачет,
А кто-то яростно молчит
И мерит жесткими шагами
Квартирную диагональ.
Но все, что б ни случилось с нами -
Все будет попусту. А жаль.
Не подходи ко мне, цыганка,
Руки за златом не тяни.
Какое золото - обманка,
Пустые хлопоты одни.

Он дал мне крылья и подвел к обрыву.
Он показал, как надо разбегаться,
Как, распластавшись в воздухе, парить,
Как выходить из мертвого пике.
Он дал мне крылья и сказал - лети!
И я взлетела. Только я не знала,
Что выросших птенцов не опекают,
Что я останусь в воздухе одна,
Что бесполезно плакаться - "О, Боже,
Зачем меня оставил ты, зачем?",
Поскольку это - то, что он задумал.
Он дал мне крылья и сказал - "Лети!",
Но, кажется, забыл, что я из глины.
Мне страшно. Крылья вдруг отяжелели.
Стремительно теряю высоту...
Прости меня, Отец, я не смогла
Преодолеть земное притяженье.
Земля - к земле. Когда бы был Адам
Из облаков и бабочкиных крыльев,
Наверное, и я б летала дольше...