Новый год в селе Сметанкино
Jan. 6th, 2008 11:44 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
polet_fantazii Начало
Дальше
Дальше
Дальше
10
Марик шел к колодцу, позвякивая на ходу пустыми цинковыми ведрами. Колодец был неблизко - порожняком идти легко, а вот обратно, с полными ведрами, несладко. Впрочем, Марик об это не думал - в ушах у него сидели маленькие кнопочки наушников, из которых раздавались ритмы тяжелого рока. Музыка заглушала и мысли, и сторонние звуки, и Марик не услышал ни скрипа снега за спиной, ни шушуканья со смешками, и присутствие за его плечами незнакомцев стало для Марика явным только после того, как в спину ему стукнулся тугой, брошенный с близкого расстояния, снежок.
Марик с детства был очень обстоятельным и делал все дела медленно, не спеша. Вот и сейчас он аккуратно поставил ведра сбоку от тропки, выключил музыку и только тогда обернулся.
По тропинке спешно удирали, хохоча, смешно размахивая полами длинных пальтишек, две девчонки. Других неприятелей на горизонте не было. Марик хлопнул себя ладонями по карманам и ринулся в погоню.
Первая девчонка удирала резво, а вторая подотстала, а потом сбилась на бегу, запнулась и полетела в глубокий снег сбоку от тропинки, из которого и пыталась выбраться к тому моменту, как до нее добежал Марик.
"Руку давай" - сказал он строго с интонациями, позаимствованными у отца. "Давай руку, кому говорят, или так и будешь барахтаться здесь до ночи?"
Девчонка подняла к нему лицо и на Марика брызнуло светом от веснушек, пушистых рыжих ресниц и огромных светло-голубых глаз. Она протянула ему руку в крохотной ярко-красной варежке и Марик выдернул ее из снега резким мужским рывком.
Она оказалась почти с него ростом, и они уставились друг на друга, глаза в глаза, совершенно не понимая, что с ними происходит, но, что бы это ни было, противостоять этому было совершенно невозможно, и, смирившись, голубоглазая девчонка сняла шапку, встряхнула ворохом медного цвета волос, аккуратно спрятала их вновь удивительно плавным, очень женским жестом и неожиданно хрипловатым голосом произнесла: "Меня зовут Карина".
Седая хранительница судеб пробудилась на миг от дремоты, взяла в руки скрипучее перо и поставила галочку на одной из сотен тысяч страниц своей толстенной книги.
Они пошли по тропинке и подобрали зачем-то поставленные Мариком ведра, прошли мимо колодца и взошли на полукруглый мостик над заледеневшим ручьем.
"Этот мостик издалека похож на кошку, которая выгибает спину", - сказала Карина. "Ты любишь кошек?" Марик, конечно же, души не чаял в кошках, даже если всю свою предыдущую жизнь и не догадывался об этом. И они говорили о кошках, о собаках, о братьях и сестрах, о жизни и мире, обо всем и ни о чем, и не говорили, пожалуй, только об одном - о любви, потому что говорить о любви люди начинают только тогда, когда она покидает их души.
Дома Марика ждали долго. Семен Семеныч сходил к колодцу, но никого и ничего там, естественно, не нашел. Катя нервничала и порывалась бежать в милицию, а Семен Семеныч ее сначала отговаривал, а после уже начал думать, что жена,наверное, права. Леночка забилась в угол и строго наказывала Барби за то, что та ушла без спросу из дому.
На улице стемнело. Катя и Семен Семеныч уже оделись, чтобы идти в милицию, но тут на улице послушался шум, хлопнула дверь в сенях и в дом вошли смущенные Марик, Карина и здоровенный мужик в тулупе и с рыжей бородой.
"Здорово, соседи! Будем знакомы. Михал Степаныч. А водонос-то ваш заблукал, видать, не в ту сторону смотрел! Я и то их насилу нашел, а я-то тут каждый кустик знаю!"
"Папа!" - обиженно вскрикнула Карина.
"Да, я к чему это. Тут ведрами-то далеко воду носить, я бочками вожу. У меня одна лишняя есть, так я одолжу пока, зимой огорода нет, поливать не надо, мне остальных хватает. Сгрузить помогите только!"
Семен Семеныч выкочил во двор. За забором переминалась на мохнатых ногах приземистая, запряженная в сани лошадка, а в санях стояла огромная бочка с краником в самом низу. Семен Семеныч удивленно присвистнул. Дела складывались хорошо, даже и без его участия.
11
После того, как Карина с отцом уселись в сани, и лошадка, взмахивая хвостом, неторопливо повезла сани прочь, Катя увела Марика в комнату "поговорить", Леночка уселась за стол рисовать лошадку, а Семен Семеныч вышел на улицу подышать.
Воздух был морозный и сладковатый, как газировка "Крем-сода", а над лесом взошла полная красно-оранжевая луна, осветив дорогу и следы от полозьев. "Колдовские места!" - вздохнул Семен Семеныч. Он дошел, хрустя сапогами по снегу, до колодца, не встретил ни одного человека, прошел еще чуть-чуть. Ему показалось, что на мостике у реки движется какая-то фигура, подошел побкиже - но нет, привиделось. Он постоял еще немного, глядя на невероятных размеров и яркости луну, и отправился домой.
-Ф-фух! -раздалось на мостиком, когда Семен Семеныч отошел достаточно далеко. -Как надоели! Раз в месяц, всего раз в месяц я могу потянуться и размять свои бедные лапки, и даже в этот один раз кто-нибудь обязательно притащится и начнет пялиться на меня. Зимой! Среди ночи! Делать им нечего!
С этими словами мостик встряхнулся, как мокрая кошка, и снег с его перил осыпался вниз, на покртый льдом и сугробами ручей.
-Кар-р! - отозвался ворон с седой березы на берегу. - Думать надо было, что делаешь, и не пришлось бы сейчас оглядываться по сторонам, кар-р!
- Ты-то хоть молчи, и без тебя тошно, - огрызнулся мостик. -Надо было мне съесть тебя в младенчестве, чтоб не каркал!
-Ха-ха-ха! - расхохотался ворон и взмахнул насмешливо крыльями.
Мостик вздрогнул, затрещал, стремительно сжался в размерах и превратился в большую взъерошенную черную кошку. Кошка злобно фыркнула и в мгновение ока взобралась на березу, но ворон с хохотом поднялся в воздух и полетел в сторону леса.
История мостика
В давние-давние времена, которые теперь и во сне не углядеть, властвовал на земле русской, вместе с другими богами, бог Перун. Был он грозным богом, ездил на золотой колеснице, в яхонтовой кольчуге, помогал русичам защищать землю от врагов. За спиной у него был колчан с молниями, в руках - лук и палица. Никто ему не перечил, все его боялись, кроме жены Перуницы, девы-громовицы. Во всем была Перуница под стать мужу - сильная, статная, бесстрашная. Перун пустит молнию, а Перуница громом грянет, страх на землю наведет.
Так и властвовали - высокие, красивые, грозные. И была у Перуна белая собака, а у Перуницы - черная кошка. И, в отличие от хозяев, животные между собой не ладили, вечно то собака кошку гоняет, то кошка собаке пакость какую учинит.
А кошка была не простая, а зачарованная - если она между кем двумя пробежит, так те двое сразу и рассорятся.
И вот однажды помогали Перун с Перуницей русичам хазаров бить. Схватка была жаркая, утомились они, решили отдохнуть. Стали лагерем в чистом поле, шатер разбили, огонь развели. Перуница пошла к ручью - воды набрать, еды сварить. Погода была хорошая, ясная, вокруг ручья - трава, цветы. Перешла дева на другой бережок и давай цветы собирать. Перун заскучал без нее и пошел жену звать-искать. А тут кошка с собакой увидели, что хозяева ушли, не следят, и давай драться между собой. Собака кошку и погнала по полю. Гнала-гнала и выгнала к ручью, в аккурат в тот миг, когда Перун к берегу подошел и стал жену звать. Она встала на зов, а тут кошка с собакой вдоль ручья между ними и пробежали.
-Иди ко мне, Перуница, - зовет Перун. А та сердится почему-то.
-Не буду я опять ноги мочить. Сам иди.
-Нет, ты иди!
-Нет, ты!
Так и поссорились, рассердились. Перуница брови свела, Перун ногою топнул. А тут опять кошка с собакой мимо бегут.
Перун и метнул в кошку волшебной молнией: "Ты свару завела, ты ее и разведешь. Ударишь хвостом и станешь мостом. Будешь здесь стоять, пока ручей не пересохнет.".
Обернулась кошка мостком через ручей, и Перуница по мосту ручей и перешла.
Она потом мужа просила кошку ее любимую простить, но тот сильно осерчал, и все, что хозяйка смогла для любимицы сделать - только выпросить для той разрешение раз в месяц, на полную луну, если никто не видит, принять cвой кошачий облик на несколько часов до третьих петухов. Вот уж и Перуна с Перуницей нет давно, вокруг ручья люди поселились, а мостик все стоит на одном и том же месте, и ничего ему не делается.
Дальше
Дальше
Дальше
10
Марик шел к колодцу, позвякивая на ходу пустыми цинковыми ведрами. Колодец был неблизко - порожняком идти легко, а вот обратно, с полными ведрами, несладко. Впрочем, Марик об это не думал - в ушах у него сидели маленькие кнопочки наушников, из которых раздавались ритмы тяжелого рока. Музыка заглушала и мысли, и сторонние звуки, и Марик не услышал ни скрипа снега за спиной, ни шушуканья со смешками, и присутствие за его плечами незнакомцев стало для Марика явным только после того, как в спину ему стукнулся тугой, брошенный с близкого расстояния, снежок.
Марик с детства был очень обстоятельным и делал все дела медленно, не спеша. Вот и сейчас он аккуратно поставил ведра сбоку от тропки, выключил музыку и только тогда обернулся.
По тропинке спешно удирали, хохоча, смешно размахивая полами длинных пальтишек, две девчонки. Других неприятелей на горизонте не было. Марик хлопнул себя ладонями по карманам и ринулся в погоню.
Первая девчонка удирала резво, а вторая подотстала, а потом сбилась на бегу, запнулась и полетела в глубокий снег сбоку от тропинки, из которого и пыталась выбраться к тому моменту, как до нее добежал Марик.
"Руку давай" - сказал он строго с интонациями, позаимствованными у отца. "Давай руку, кому говорят, или так и будешь барахтаться здесь до ночи?"
Девчонка подняла к нему лицо и на Марика брызнуло светом от веснушек, пушистых рыжих ресниц и огромных светло-голубых глаз. Она протянула ему руку в крохотной ярко-красной варежке и Марик выдернул ее из снега резким мужским рывком.
Она оказалась почти с него ростом, и они уставились друг на друга, глаза в глаза, совершенно не понимая, что с ними происходит, но, что бы это ни было, противостоять этому было совершенно невозможно, и, смирившись, голубоглазая девчонка сняла шапку, встряхнула ворохом медного цвета волос, аккуратно спрятала их вновь удивительно плавным, очень женским жестом и неожиданно хрипловатым голосом произнесла: "Меня зовут Карина".
Седая хранительница судеб пробудилась на миг от дремоты, взяла в руки скрипучее перо и поставила галочку на одной из сотен тысяч страниц своей толстенной книги.
Они пошли по тропинке и подобрали зачем-то поставленные Мариком ведра, прошли мимо колодца и взошли на полукруглый мостик над заледеневшим ручьем.
"Этот мостик издалека похож на кошку, которая выгибает спину", - сказала Карина. "Ты любишь кошек?" Марик, конечно же, души не чаял в кошках, даже если всю свою предыдущую жизнь и не догадывался об этом. И они говорили о кошках, о собаках, о братьях и сестрах, о жизни и мире, обо всем и ни о чем, и не говорили, пожалуй, только об одном - о любви, потому что говорить о любви люди начинают только тогда, когда она покидает их души.
Дома Марика ждали долго. Семен Семеныч сходил к колодцу, но никого и ничего там, естественно, не нашел. Катя нервничала и порывалась бежать в милицию, а Семен Семеныч ее сначала отговаривал, а после уже начал думать, что жена,наверное, права. Леночка забилась в угол и строго наказывала Барби за то, что та ушла без спросу из дому.
На улице стемнело. Катя и Семен Семеныч уже оделись, чтобы идти в милицию, но тут на улице послушался шум, хлопнула дверь в сенях и в дом вошли смущенные Марик, Карина и здоровенный мужик в тулупе и с рыжей бородой.
"Здорово, соседи! Будем знакомы. Михал Степаныч. А водонос-то ваш заблукал, видать, не в ту сторону смотрел! Я и то их насилу нашел, а я-то тут каждый кустик знаю!"
"Папа!" - обиженно вскрикнула Карина.
"Да, я к чему это. Тут ведрами-то далеко воду носить, я бочками вожу. У меня одна лишняя есть, так я одолжу пока, зимой огорода нет, поливать не надо, мне остальных хватает. Сгрузить помогите только!"
Семен Семеныч выкочил во двор. За забором переминалась на мохнатых ногах приземистая, запряженная в сани лошадка, а в санях стояла огромная бочка с краником в самом низу. Семен Семеныч удивленно присвистнул. Дела складывались хорошо, даже и без его участия.
11
После того, как Карина с отцом уселись в сани, и лошадка, взмахивая хвостом, неторопливо повезла сани прочь, Катя увела Марика в комнату "поговорить", Леночка уселась за стол рисовать лошадку, а Семен Семеныч вышел на улицу подышать.
Воздух был морозный и сладковатый, как газировка "Крем-сода", а над лесом взошла полная красно-оранжевая луна, осветив дорогу и следы от полозьев. "Колдовские места!" - вздохнул Семен Семеныч. Он дошел, хрустя сапогами по снегу, до колодца, не встретил ни одного человека, прошел еще чуть-чуть. Ему показалось, что на мостике у реки движется какая-то фигура, подошел побкиже - но нет, привиделось. Он постоял еще немного, глядя на невероятных размеров и яркости луну, и отправился домой.
-Ф-фух! -раздалось на мостиком, когда Семен Семеныч отошел достаточно далеко. -Как надоели! Раз в месяц, всего раз в месяц я могу потянуться и размять свои бедные лапки, и даже в этот один раз кто-нибудь обязательно притащится и начнет пялиться на меня. Зимой! Среди ночи! Делать им нечего!
С этими словами мостик встряхнулся, как мокрая кошка, и снег с его перил осыпался вниз, на покртый льдом и сугробами ручей.
-Кар-р! - отозвался ворон с седой березы на берегу. - Думать надо было, что делаешь, и не пришлось бы сейчас оглядываться по сторонам, кар-р!
- Ты-то хоть молчи, и без тебя тошно, - огрызнулся мостик. -Надо было мне съесть тебя в младенчестве, чтоб не каркал!
-Ха-ха-ха! - расхохотался ворон и взмахнул насмешливо крыльями.
Мостик вздрогнул, затрещал, стремительно сжался в размерах и превратился в большую взъерошенную черную кошку. Кошка злобно фыркнула и в мгновение ока взобралась на березу, но ворон с хохотом поднялся в воздух и полетел в сторону леса.
История мостика
В давние-давние времена, которые теперь и во сне не углядеть, властвовал на земле русской, вместе с другими богами, бог Перун. Был он грозным богом, ездил на золотой колеснице, в яхонтовой кольчуге, помогал русичам защищать землю от врагов. За спиной у него был колчан с молниями, в руках - лук и палица. Никто ему не перечил, все его боялись, кроме жены Перуницы, девы-громовицы. Во всем была Перуница под стать мужу - сильная, статная, бесстрашная. Перун пустит молнию, а Перуница громом грянет, страх на землю наведет.
Так и властвовали - высокие, красивые, грозные. И была у Перуна белая собака, а у Перуницы - черная кошка. И, в отличие от хозяев, животные между собой не ладили, вечно то собака кошку гоняет, то кошка собаке пакость какую учинит.
А кошка была не простая, а зачарованная - если она между кем двумя пробежит, так те двое сразу и рассорятся.
И вот однажды помогали Перун с Перуницей русичам хазаров бить. Схватка была жаркая, утомились они, решили отдохнуть. Стали лагерем в чистом поле, шатер разбили, огонь развели. Перуница пошла к ручью - воды набрать, еды сварить. Погода была хорошая, ясная, вокруг ручья - трава, цветы. Перешла дева на другой бережок и давай цветы собирать. Перун заскучал без нее и пошел жену звать-искать. А тут кошка с собакой увидели, что хозяева ушли, не следят, и давай драться между собой. Собака кошку и погнала по полю. Гнала-гнала и выгнала к ручью, в аккурат в тот миг, когда Перун к берегу подошел и стал жену звать. Она встала на зов, а тут кошка с собакой вдоль ручья между ними и пробежали.
-Иди ко мне, Перуница, - зовет Перун. А та сердится почему-то.
-Не буду я опять ноги мочить. Сам иди.
-Нет, ты иди!
-Нет, ты!
Так и поссорились, рассердились. Перуница брови свела, Перун ногою топнул. А тут опять кошка с собакой мимо бегут.
Перун и метнул в кошку волшебной молнией: "Ты свару завела, ты ее и разведешь. Ударишь хвостом и станешь мостом. Будешь здесь стоять, пока ручей не пересохнет.".
Обернулась кошка мостком через ручей, и Перуница по мосту ручей и перешла.
Она потом мужа просила кошку ее любимую простить, но тот сильно осерчал, и все, что хозяйка смогла для любимицы сделать - только выпросить для той разрешение раз в месяц, на полную луну, если никто не видит, принять cвой кошачий облик на несколько часов до третьих петухов. Вот уж и Перуна с Перуницей нет давно, вокруг ручья люди поселились, а мостик все стоит на одном и том же месте, и ничего ему не делается.
